He's here, The Phantom of the Opera... Русский | English
карта сайта
главная notes о сайте ссылки контакты Майкл Кроуфорд /персоналия/
   

 © Перевод Elgen, 2009
(перевод выложен в авторской редакции)

Данный перевод выкладывается  с исключительно ознакомительными некоммерческими целями.



 

 

Часть II: Кристина.
Глава II

Я начала сходить с ума после того, как поведала Кристиану об Эрике – как тот впервые провёл меня сквозь зеркало, как завладел моим сердцем. Кристиан, смотря на меня удивлёнными глазами, откинулся назад на спинку кушетки; его лицо стало таким же белым, как и надетая на нём рубашка.
«Я знаю, что это звучит неправдоподобно, но ты должен верить мне, Кристиан», – сказала я, едва выговаривая слова; моё сердце терзалось воспоминаниями.
«Я верю тебе, мама, – сказал мой сын. – Помни, я встречал этого человека».
Я покачала головой. За всю мою жизнь у меня несколько раз было так, что сердце хотелось высказаться по-другому, но, как сейчас, побеждал разум. «Нет, Кристиан, – сказала я. – Я не закончила. Эрик умер». Я вздрогнула и затаила дыхание, пытаясь сдержать нахлынувшие слёзы. «Я была рядом с ним. Я видела, как он умирал».
«Может ли быть так, что ты где-то ошиблась?».
Разочарование стремительным потоком пронеслось во мне. Я вскочила с кушетки и, опустив руки на талию, обернулась к Кристиану лицом, глядя на него пылающим взглядом.
«Как ты смеешь возражать мне, Кристиан? Я твоя мать! Не допрашивай меня!».
«Мне жаль, мама, – сказал он. Его глаза светились удивлением. – Ты до сих пор любишь этого Эрика?».
«Это не твое дело!». Неистовый раздражённый скрежет моего голоса напугал даже меня саму. Словно кто-то другой говорил, а я просто услышала это со стороны. Я знала, что веду себя неестественно, но я едва могла контролировать свирепствовавшие в моей душе чувства. Кристиан поднялся с кушетки и встал прямо передо мной, его глаза светились одновременно и удивлением, и неуверенностью, и гневом.
«Я так думаю, что это не касается и отца, или это не так, мама? Как думаешь, ему понравится услышать от меня, что я повстречал этого Эрика?».
«Нет!» – мой голос пронзительным криком раздался в комнате. Кристиан слегка подпрыгнул, но продолжал твёрдо стоять передо мной. Я взяла его за руки и крепко сжала их своими ладонями. Они задрожали, когда наши глаза встретились. «Кристиан, от этого зависит жизнь твоего отца. Ты не можешь рассказать ему о своих предположениях! Это должно остаться нашим секретом!» – прошептала я и опустила глаза долу. Я не могла смотреть в его золотисто-карие глаза, эти окна его души, которые были почти такие же, как и у его отца…
Его отца. Я уже не могла выкинуть Эрика из головы после того, как Кристиан в первый раз поведал мне о том, что встретился с ним. Из самых глубин моей души хлынули воспоминания о нём, ставшие потом слёзами, текущими из моих глаз.
 

Когда Кристиан впервые рассказал мне в своей гримерной, что он видел Эрика, я подумала, что сойду с ума. Мои сердце и душа трепетали при мысли о воссоединении с человеком, которому принадлежало моё сердце, но разум говорил мне обратное. Если Эрик был жив, что он сделает, если узнает о том, что Кристиан его сын? Покарает ли меня Эрик за то, что я хранила такую тайну все эти годы? Покинет ли меня Рауль, одинокую, бедную, не имеющую состояния женщину, чтобы остаток своих дней я провела в страданиях?
Я очень долго хранила эту тайну. Я даже не могла подумать о том, что кому-нибудь открою её. О, страдания тех девяти месяцев мучительного ожидания! Мои мысли стали тревожнее, когда мой живот начал округляться. Я знала, кто является отцом Кристиана. Я то сильно волновалась, то боялась: волновалась, что ребенок унаследует гений Эрика; боялась оттого, что, возможно, и его черты тоже передадутся. Я смотрела на лицо доктора, чувствуя, как моё тело освобождается от ноши; его радостная улыбка заверила меня, даже до того, как я взяла Кристиана на руки, что с ребенком всё в порядке.
Я наблюдала, как мой сын рос и учился ходить, бродя по комнатам поместья. Не как другим маленьким детям, Кристиану требовалось совсем немного внимания со стороны Рауля или меня. Он был необычайно одарён в музыке; он начал играть на фортепиано, когда ему исполнилось три года. Если он не занимался на музыкальном инструменте, он был занят тем, что отбирал по дому какие-нибудь предметы, разбирал их, а затем пытался собрать. Его маленькие длинные пальцы тянулись к интересующей его вещи, бесшумно вытаскивали гвозди или болты и выстраивая их в ряд. Иногда он что-нибудь чинил, как например большие часы в прихожей, принадлежавшие его деду, заставив их снова тикать и звучать. «Они потеряли свой голос», – говорил Кристиан.
Наблюдая, как он растёт, я видела, как на моих глазах оживает его отец. Если он резко становился вспыльчивым, его глаза светились тем же сверхъестественным блеском. Его телосложение было почти таким же, как у Эрика: средней ширины плечи, длинные ноги и спина, худое лицо. С каждым годом его волосы становились все темнее, пока наконец они не стали иссиня-чёрными, как вороново крыло. Иногда, смотря на Кристиана, я молила, чтобы Эрик моими глазами увидел нашего сына.
Моя любовь к Эрику с каждым годом нашей разлуки становилась всё сильнее. Иногда, после того, как стемнеет, я выходила на балкон и смотрела на окружающие меня звёзды. Я взывала к Эрику, говорила, как сильно по нему скучаю и как подросший Кристиан на него похож. Я рассказывала ему о последнем триумфальном концерте Кристиана. В душе я видела, как Эрик задумчиво улыбается, прямо как той ночью, когда мы поклялись друг другу в любви в присутствии Перса. Конечно же, Эрик всей душой любил бы нашего сына, так же, как и я…
Я подумала, что моё сердце перестанет биться, когда Кристиан сказал, что Эрик не умер. Все вокруг заволокло тьмой после того, как я пересекла порог его гримёрной и выслушала своего сына. Эрик, живой! Может ли быть, что моё желание сбылось? В глубине разума у меня не оставалось сомнений, что человек, которого описал Кристиан, был Эрик; больше ни у кого не могли быть тот же внешний вид, та же власть и загадочность. Размышляя над тем, может ли Эрик быть на этом свете, я чувствовала, что мой разум начинают одолевать сомнения. Если Эрик был жив все эти годы… любит ли он меня сейчас? Любил ли он меня, когда оттолкнул от себя?
Я должна знать. Я должна всё выяснить. Я начала периодически посещать оперу, говоря при этом Раулю, что еду навестить Кристиана. Мне составило немного труда найти путь к подземному озеру. Странное ощущение покоя нахлынуло в моей душе, когда я медленно прошлась рядом со сверкающей голубоватой водой; как будто Эрик пришёл утешить меня. Я зажмурилась и увидела его лежащим на смертном одре – его тело сливалось с простынями, его глаза были закрыты, грудь то вздымалась, то опускалась в эти последние минуты. Господь оторвал мою душу от тела той ночью! Меня охватили страдания. Мои ноги подкосились. Я упала на колени и, сложив руки вместе, произнесла заветное имя, умоляя Эрика вернуться ко мне. Однажды он сказал, что услышит меня, когда бы я ни назвала его по имени. Если он жив, он придет; если он умер, мне явится его дух. Он обещал мне.
Я ничего не увидела, но я почувствовала его, почувствовала, как его дух взял меня за руку и прошёл рядом со мной, пока я возвращалась на верхние этажи оперного театра. Это, должно быть, случилось той ночью, когда Кристиан увидел меня и услышал, как я взываю к Эрику. Я знала, что пройдёт еще совсем немного времени, и мне придётся открыть Кристиану свою тайну. Несмотря ни на что, перед тем, как рассказать ему всё, я должна найти его отца и посмотреть, как он отреагирует на новость, что у него есть сын. Если Эрик жив, я найду его.
 

Я направилась в оперу поздно вечером, почти ночью. Я помню, что тогда шёл дождь – холодный дождь, стекающий по складкам моего плаща. Выйдя из парадной двери поместья, я накинула на голову капюшон и увидела, как капли отбивают ритм по крыше экипажа.
«Мадам, вы уверены, что хотите ехать? Не слишком ли плохая погода для поездок?». Кучер подошёл ко мне, посмотрел на моё лицо и сделал шаг назад. Я слабо улыбнулась и, вся дрожа, встала на ступеньки. Я кивнула головой. Кучер помог мне забраться в экипаж. Его пальцы показались мне горячими.
Я не ела вот уже несколько дней. Я не могла есть; я не могла спать. Я только думала об Эрике и Кристиане. Бедный Рауль! Он пытался выяснить, что случилось, но я стойко отказывалась говорить ему что-либо. «Прошу, не беспокойся», – вот всё, что я отвечала ему.
«Не беспокойся! Кристина, ты, должно быть, заболела! Ты два дня подряд не ужинала, и Клоден сказал, что ты не завтракаешь». Рауль подошёл ко мне и зажал между своими ладонями мои руки, на его лице от скорби появилось несколько морщинок, по его щекам потекли слёзы. «Прошу, – пробормотал он. – Прошу, из любви к Богу, Кристина, скажи мне, что не так».
«Ничего», – заверила я его, как только могла.
Я была уверена, что внешний вид Кристиана, с его бледным лицом, алыми губами и полными скорби золотистыми взбешёнными глазами, не способствовал хорошему расположению духа Рауля. Я обрадовалась, когда он сказал мне, что уезжает из города по делам. «С тобой всё будет в порядке?» – спросил Рауль.
«Конечно, – ответила я. – Ты слишком сильно беспокоишься, дорогой Рауль. Со мной и с Кристианом всё будет хорошо».
Я только и хотела, что сказать ему правду.
Мысли об Эрике то и дело приходили мне в голову, пока я ехала в экипаже в театр. Я чувствовала жар его объятий, когда наши тела сплетались в страстном танце, слышала, как его глубокий голос бормочет мне на ухо. Я молила Бога, чтобы он был жив, молила Его, чтобы отпустил мне грех сокрытия тайны.
Перед оперным театром не было ни одного экипажа. Обычно они стояли вдоль улицы. Я смутно припоминаю, что была среда; тогда вечером не было никаких представлений. А это означало, что я могу войти в комнату Кристиана. Безусловно, он куда-то отправился вместе со своими друзьями, провозглашая тосты за свою молодость. Я вздохнула. Неожиданно я почувствовала себя очень старой.
Боковая дверь оперного театра открылась, когда я дёрнула за ручку. Как будто она ожидала меня. Я прокралась по тёмному коридору до гримерной Кристиана. Открыв дверь, я зажгла газовую лампу, стоящую на туалетном столике. Комната ожила перед моими глазами – туалетный столик, кушетка, на которой я часто отдыхала после представлений. Я медленно подошла к большому зеркалу, мягко переставляя ступни. Если Эрик может услышать меня, если он жив, возможно, мне нужно позвать его из-за зеркала. Своими пальцами я ощутила его холодную поверхность. Я сглотнула.
«Эрик! – позвала я. – Ты здесь? Ты обещал, что придешь!»
Ничего.
Я вздохнула, мысленно ругнув себя за то, что была такой простушкой. «Мёртвые не возвращаются, чтобы поговорить, Кристина, – сказала я самой себе. – Ты совсем сошла с ума?». Я вернулась к туалетному столику и начала писать коротенькую записку Кристиану.
«Дорогой Кристиан. Извини, соскучилась по тебе. Я подумала, что ты окажешься здесь. Это ничего…».
Я услышала какой-то тихий скрип и прекратила писать. Я поднялась, глядя в зеркало шкафа, который стоял рядом. Моё лицо было мертвенно-бледным, глаза большими и удивлёнными. Весь мой вид говорил о головокружительном страхе, потоком проносящимся внутри меня.
Шум исходил из-за большого зеркала.
Быстро моргая, я посмотрела на своё отражение и поднялась со стула. Медленно подойдя к зеркалу снова, я коснулась его мерцающей поверхности своими пальцами.
«Эрик? Это ты? Ты здесь?».
Ничего. Посмотрев на себя ещё несколько секунд, я вернулась к столику. Закончив записку Кристиану, я закрыла за собой дверь гримерной. «Ты совсем рехнулась, Кристина», – пробормотала я, покачав головой. Мои ноги, вместо того, чтобы идти в главный коридор, ведущий в холл оперного театра, увлекали меня в тёмный коридор, который вёл на каменную лестницу, прокладывающую путь к подземному озеру. Над поверхностью воды сгущался сверхъестественный голубоватый туман, и я почувствовала его холод на своих щеках. Медленно идя вдоль озера, я по левую сторону осматривала поверхность воды, а справа от себя видела тьму. Темнота охватывала всё вокруг меня, и я ближе подошла к голубой воде.
На некотором расстоянии от себя я увидела тёмные очертания какого-то предмета. Подбежав поближе, я увидела, что это была лодка, и в моей груди сердце забилось ещё сильнее. Я подошла к самому краю озера и вздрогнула, когда моих ног коснулась ледяная вода. Я заглянула внутрь лодки, оглядела ее борта. Была ли это та самая лодка, на которой Эрик доставил меня к себе домой? Я ненадолго закрыла глаза, пытаясь что-либо вспомнить о лодке, но ничего не пришло мне в голову, как я ни старалась.
До меня долетел звук чьих-то шагов. Повинуясь инстинкту, я отступила в темноту и спи-ной коснулась холодной, влажной на ощупь, стены. Было достаточно темно для того, чтобы я смогла спрятаться. Голоса всё приближались, и я надела на голову капюшон, чтобы скрыть своё бледное лицо.
Через несколько мгновений я увидела, как вдоль берега озера идут два человека.
Один из них – высокий мужчина – был одет в широкую мантию, на голове у него была остроконечная шапочка. Я прижала палец к губам, пытаясь перевести дыхание, которое едва не выдало меня в этой тихой ночи. Это был Перс.
За ним шёл высокий стройный человек, закутанный в развевающийся чёрный плащ. Он был одет в чёрно-белый вечерний костюм, на его голове была фетровая шляпа, а лицо скрывала белая маска. Бог мне свидетель, я никогда не забуду этот образ! По моим жилам пробежала такая волна счастья, что я едва сдерживала себя, чтобы не кинуться навстречу этому человеку. Съёжившись, вся дрожа, я ещё сильнее прижалась к стене; мой голос страстно хотел назвать его по имени. Уже готовая крикнуть, я продолжала бороться с собой; я пыталась спрятать всё это в тёмных глубинах своей души, но ничего не получилось. Не важно, как сильно я пыталась, это невозможно было сдержать.
«Эрик!».
Я сначала не поняла, кто выкрикнул это имя, но потом осознала, что это была я сама.
Эрик застыл на месте и открыл рот, чтобы назвать меня по имени. Я не помню, что случилось в следующие несколько мгновений. Мой разум прекратил думать. Я снова стала добро-вольной пленницей этого нежного звука с небес, который заставил меня выйти из укрытия и, дрожащую, вывел под голубоватый свет озера. Эрик взывал ко мне. Я повиновалась.
Прикованная к месту, я смотрела, как Эрик жестом приказал Персу уйти. Тот, бросив на него предостерегающий взгляд, растворился во тьме. Эрик медленно подошёл ко мне, каждое его движение было полно музыки, которую слышали только он сам и я. Эрик остановился в нескольких футах от меня и посмотрел мне в глаза, взглядом приказывая моей душе повиноваться ему.
«Эрик, – я с изумлением произнесла это имя. – О, Эрик! Ты дух?». Я отрицательно качала головой, видя, как он приближается ко мне. Он смотрел мне прямо в глаза. Эрик протянул ко мне свою дрожащую руку. Я посмотрела на его длинные пальцы, затем ему опять в глаза. «Я сплю?».
«Иди ко мне», – сказал он.
Все вокруг закружилось – озеро около меня, тьма, белая маска, протянутая ко мне рука. Я погружалась в головокружительную черноту и, подчиняясь ей, простонала, что не хочу конца этого сна. Я не хотела потерять Эрика после того, как столько лет желала быть рядом с ним. Я умоляла его не покидать меня. Протянув ему руку, я попросила его вывести меня из темноты, и всё потом заволокло чернотой.
 

Я почувствовала что-то холодное и влажное на своём лбу. Эрик нежно массировал пальцами мои запястья и руки, кротко принуждая меня выйти из-под власти темноты. Я не хотела просыпаться. Во сне я жила мечтой, что Эрик не умер и я была с ним. Я услышала, как он взывает ко мне, и побежала на его голос так быстро, как только могла, даже несмотря на то, что голос этот приведет меня к пробуждению, к концу моих снов.
Жёлтые отблески от свечей осветили мои ресницы; медленно открыв веки, я увидела золотистые глаза Эрика, блестевшие из-под маски.
«Иди ко мне, – сказал он снова. – Иди, Кристина».
Я приподнялась; моё сердце забилось в бешеном ритме, когда я посмотрела на него. На Эрике больше не было ни плаща, ни шляпы. Он сидел рядом со мной в своём доме на озере, склонив голову и смотря на меня. Это был обман чувств, подумала я, вообразив, что снова проживаю моменты, предшествующие смерти Эрика. Есть ли Рауль и Перс в «комнате пыток»? Я взглянула на маленькое окошко, через которое Эрик мог смотреть в комнату, где чуть было не умер Рауль. Там было темно. «Я сплю», – пробормотала я.
«Ты такая красивая, – прошептал Эрик. – Моя Кристина». Его глубокий голос превосходной мелодией отозвался у меня в ушах. Я повернулась к нему и протянула ему руку, моё сердце билось как у голодной львицы. Если я коснусь его, он медленно исчезнет, улетучится, как во всех снах. И тогда моя душа снова наполнится мрачной печалью, от которой по моим щекам потекут привычные слёзы. «Ты думаешь, ты до сих пор спишь, моя дорогая? Уверяю тебя, я вполне реален».
Исступлённый восторг, не воображаемый, не похожий на то, что я когда-либо испытывала раньше, окутал моё сердце. Я заплакала, в мою душу хлынула нескончаемая волна эмоций. Я кинулась к нему в объятия. Эрик вздрогнул, обнимая меня и прижимая к себе. Я почувствовала, что его маска стала влажной. Я ощущала, как бьётся его сердце.
Ткань его сюртука была на ощупь очень мягкой. Я отвела руку назад, желая нежно прикоснуться к белой маске. В его когда-то чёрных, цвета воронова крыла, волосах теперь можно было заметить седые пряди. Он наклонил голову вперед, и моя рука наконец коснулась его маски. Это было так нереально, не по-настоящему, и всё-таки я поняла, что это не сон. «Но я видела, как ты умер, – прошептала я. – Как, Эрик? Я видела, как ты умер».
«Ты думала, что видела мою смерть», – сказал он. В его голосе неожиданно послышались грусть и печаль, от которых по моему лицу текли слёзы. Эрик протянул руку и вытер мои влажные щёки. «Мне так жаль, Кристина. Я думал, что у меня нет выбора. Я должен был отпустить тебя».
«Ты солгал мне», – сказала я и, отстранившись от него, поднялась с кровати. Эрик тоже встал и полными удивления глазами посмотрел на меня. «Ты солгал мне, Эрик! Ты заставил меня думать, что ты умер! Я плакала по тебе, плакала, потому что не хотела тебя потерять!». Меня резко охватили печаль и бешенство, пылавший в моём сердце и гортани неистовый гнев. Я подумала о том, сколько же лет я провела с Раулем, в то время как моё сердце оплакивало Эрика. Мой голос дрогнул, как только я начала говорить. «Все эти годы, – сказала я. – Все эти годы я оплакивала тебя, а ты был жив, ты был жив, Эрик! Ты остался жить, чтобы посмеяться над моими рыданиями!».
«Я никогда не смог бы причинить тебе боль, Кристина». Эрик понизил голос, как будто желая, чтобы я успокоилась. Это ещё сильнее взбесило меня.
«И что мне делать сейчас, Эрик? Пожать тебе руку и сказать: «Что ж, чем ты занимался все эти годы?». Я плакала по тебе! Я взывала к твоему духу, умоляя Господа дать мне шанс увидеть тебя снова!». Нелепость всей ситуации бросилась мне в лицо. «А! Сейчас Он исполнил моё желание! Я увидела тебя и узнала, как ты солгал мне!». Я перевела дыхание.
«Я наблюдал за тобой каждую ночь», – сказал Эрик.
Мой разум оцепенел, всё моё существо пронзил неожиданный страх. «Ты наблюдал за мной?» – прошептала я.
«Я слышал, как ты взываешь ко мне. Помнишь, что я сказал тебе той ночью, когда я якобы умер? Я обещал, что никогда не покину тебя, Кристина. Я никогда не покидал тебя».
Кристиан. Я подумала о том, что, каждый раз выходя на балкон, я упоминала о Кристиане, я говорила Эрику, как он гордился бы своим сыном. Кровь застыла у меня в жилах, по спине побежали мурашки.
«Тебе холодно?» – спросил Эрик, глядя на меня со спокойным любопытством.
«Нет», – ответила я, бдительно наблюдая за тем, как он откупоривает бутылку и, налив в два бокала немного вина, протягивает один из них мне.
«Это поможет тебе успокоиться», – сказал он.
Я опрокинула бокал и осушила его до дна. Я почувствовала, как под маской Эрик удивлённо поднял брови. Он взял бутылку и любезно налил мне ещё вина, но оказалось, что это возымело совсем противоположный эффект, не тот, которого ожидал Эрик. С каждым глотком мой гнев нарастал. Я быстро поставила бокал на маленький столик перед кушеткой.
«Как я могу позабыть, что ты сделал? – спросила я. – Как я могу просто забыть об этом, Эрик? Ты оттолкнул меня! Ты смел говорить мне, что любишь меня? Как ты мог говорить мне это, как ты мог? Как ты мог говорить, что любишь меня, и… заниматься со мной любовью, Эрик, после отослав меня и притворившись, что умер? Я отдала тебе свою душу! Той ночью я отдала тебе свою душу!».
Мой ярый гнев постепенно перешёл в некоторого рода подавленную печаль; страдания, которые я испытывала все эти семнадцать лет, большой тёмной волной накрыли меня. Из моей груди вырывались неистовые рыдания. Я закрыла лицо руками и упала на колени. Моё сердце корчилось от боли, в душе всё сжалось, я мысленно корила себя за то, что оказалась такой бесхарактерной плачущей идиоткой…
Я почувствовала, как Эрик опустился на колени рядом со мной. Его пальцы легонько пожали мою руку. «Кристина, – пробормотал Эрик. – О, Кристина! Мне так жаль. Мне так жаль, Кристина». Он нежно провёл пальцами по моим волосам и, пригладив их, затем коснулся моих щёк, на которых уже заблестели слёзы. «Я люблю тебя больше жизни, Кристина», – сказал он.
«Тогда почему же ты не позволил мне остаться с тобой?» – спросила я, как ребёнок, которого глубоко обидели.
«Я был вынужден», – ответил он, обнял, помог подняться на ноги и отвёл к кушетке. Он сел рядом со мной и заключил мои руки в свои. Его пальцы были холодны – я помню, что его руки всегда были словно пропитаны до самых костей холодом, не считая той одной особенной ночи…
«Я вынужден был отпустить тебя, Кристина, – пробормотал он, отрицательно покачав головой. – Сейчас я понял, что тогда был просто идиотом. Я думал, что если я удержу тебя здесь, в подземелье, со мной, ты будешь меня ненавидеть. Я не ожидал, что ты согласишься жить в глубинах ада, разве ты не понимаешь? Я должен был освободить тебя. Я должен был дать тебе выбор».
Он резко вскочил с кушетки и зашагал по комнате походкой крадущегося льва. «У тебя был выбор, Кристина», – сказал он. Его похолодевший голос, тотчас же приковавший к Эрику мой взгляд, пресёк мои страдания и гнев. «У тебя был выбор, Кристина. Я рассказал тебе о камне. Я пометил его, Кристина, но ты не вернулась!». Эрик остановился и скрестил руки на груди. «Может, ты любишь мальчишку больше, чем говоришь?».
Сглотнув, я откинулась на спинку сидения. Неожиданно во всём теле я почувствовала усталость. «Не буду лгать тебе, Эрик, – сказала я. – Я люблю Рауля. Я всегда любила его, но мои чувства к нему ничто в сравнении с моей любовью к тебе». В его глазах блеснули золотистые блики сомнения. «Я хотела вернуться, Эрик. Я хотела этого всем сердцем! Я… я не могла. Меня предупредили, что если я вернусь, за тобой пошлют полицию».
«Мальчишка», – процедил сквозь зубы Эрик. Его голос дрогнул от гнева, пальцы сжались в кулаки. Эрик резко развернулся и со всей силы ударил по стене. Из-за этого с полки упало несколько книг. Я вскочила на ноги и бросилась к нему, страх волной холодной воды пронесся во мне.
«Нет, Эрик! – прокричала я. – Ты поранишься…».
«Я думаю, что могу поранить сам себя», – сказал он и, посмотрев на меня, согнул пальцы. «Тебе будет не всё равно, Кристина?». Его голос как холодная сталь кинжала поразил меня в самое сердце. Боль была настолько сильной, что по моим щекам опять потекли слёзы.
«Как ты можешь даже спрашивать об этом? – прошептала я. – Как? Что мне сделать, чтобы доказать тебе мою любовь, Эрик? Что ты хочешь, чтобы я сделала?».
«Ничего», – пробормотал он, покачав головой. Его глаза потускнели от смеси продолжительного гнева и страданий. «Тебе ничего не нужно делать». Он отвернулся и подошёл к одной из стен, прижал к ней руки и опустил глаза долу. Он явно был в глубоком раздумье.
Я решила его минуту не беспокоить, дать ему время осмыслить всё то, что случилось за эти семнадцать лет, разобраться в своих чувствах и понять, как же выразить свою любовь ко мне. И, глядя на него, стоящего около стены величественного, полного сил и внутренней энергии человека, я знала, что в глубинах своей души я всё это время служила ему опорой, и что я всегда ею буду…
Его дом на озере остался совершенно неизменённым. Эрик спокойно наблюдал, как я хожу в передней, легко вспоминая, где находятся какие вещи. Словно повинуясь инстинкту, я приблизилась к органу, который стоял в углу комнаты.
Эрик медленно подошёл ко мне. Я почувствовала, как под маской он улыбнулся. «Ты помнишь?» – спросил он.
«Как я могу вообще забыть?» – ответила я мягким голосом. Я повернулась к нему, чувствуя, как жар румянца заливает мои щёки. «Я никогда не смогу позабыть своего Ангела Музыки».
Эрик сел за орган, подняв руки над белыми клавишами. Его сверкающий взгляд был прикован ко мне. Его пальцы прошлись по клавиатуре, и я как будто снова вернулась в ту ночь на много лет назад, когда я подумала, что сойду с ума, если не узнаю, что скрывает его маска.
Эрик смотрел на меня – и прошлое как будто снова ожило. Я заметила, что в какой-то момент его тело напряглось; словно он прочёл мои мысли. В моей голове, вокруг меня кружилась сладкая музыка, образуя между мной и Эриком закрученную спираль. У меня перехватило дыхание, и в этот наивысший момент экстаза, прямо как в ту ночь, когда мы зачали Кристиана, я протянула руку к его маске. Эрик не шелохнулся. Его взгляд всё ещё был прикован к моему лицу.
Лёгкое движение – и маска оказалась у меня в руках. Сейчас я не задыхалась от ужаса. Я с благоговением смотрела на самого величественного, мрачного человека, которого когда-либо создавал Господь. Щёки Эрика стали немного более впалыми, но помимо всего уродства Бог подарил Эрику нечто такое, что Он больше не дал ни одному человеческому существу. Эрик не старел. На висках и в его чёрных волосах блестело несколько седых прядей, но его лицо осталось прежним.
Я смотрела на его измученные черты, в его глаза, в которых отразились годы страданий, в его сердце, в котором навечно запечатлелась боль. Мою душу обуяли чувства, когда я коснулась его лица ладонями и прижалась к его губам. «Я так скучала по тебе», – пробормотала я.
Я почувствовала тепло его рук вокруг своей талии, когда он притянул меня к себе и прижался щекой к моему животу. Его плечи тряслись, сквозь ткань своего платья я почувствовала тёплую влагу. Эрик приоткрыл рот, мучительно задыхаясь, и начал бесшумно рыдать. Проведя рукой по его волосам, я опустилась на колени рядом с ним и поцеловала его пальцы прижатой к лицу руки, между которыми струились слёзы.
«О, Эрик», – пробормотала я. Моё сердце охватила печаль, от которой мои глаза наполнились влагой. Я вытерла его слёзы указательным пальцем, Эрик взял мою руку и, поцеловав её, прижал к своей груди, к самому сердцу. Его золотистые глаза смотрели в мои. «Почему ты заставил меня покинуть тебя, Эрик? Почему?». Мою душу мучил вопрос, возникший в моей голове в тот далёкий день много лет назад.
Он сглотнул. «Возможно, я заставил тебя полюбить себя, Кристина. Возможно, ты не согласилась бы стать моей женой по своей собственной воле». Эрик поднялся из-за органа. Я встала на ноги и, пытаясь сдержать текущие по моему лицу слёзы, смотрела, сколько чувств охватило его. Я уже начала говорить, но он прижал палец к моим губам. «Да, я знаю, ты бы осталась, Кристина, но ты не была бы счастлива! Я понял это той ночью, когда мы гуляли по улицам и ты подставила своё лицо под свет уличного фонаря. Я не мог заставить тебя жить здесь, внизу, со мной».
«Я бы никогда не покинула тебя», – пробормотала я.
«Я знаю, – прошептал Эрик. Он коснулся ладонью моей щеки, и я инстинктивно прижалась к ней. – Ты бы возненавидела меня. Я лучше умру, чем узнаю, что ты презираешь меня, Кристина».
«Я никогда не смогла бы ненавидеть тебя, Эрик», – ответила я.
«О, да, смогла бы, – возразил Эрик. - Уверяю тебя, я совершал такие вещи, которые заставляли людей ненавидеть меня! Боюсь, что я не смогу сосчитать…».
Я прижала палец к его губам, и он так и не договорил. Целый поток ощущений хлынул во мне, когда я посмотрела на его лицо и вспомнила, сколько раз молила, чтобы этот момент настал. Ещё одна возможность, ещё один шанс увидеть его! И вот сейчас он стоял передо мной, со всей своей магией и властью. Мой разум возвращал меня в ту далёкую ночь на много лет назад, когда я отдала ему свою душу. Кожу начало покалывать.
Эрик посмотрел на меня полными тёплой, золотой любви летнего солнца, глазами. Он прекратил играть несколько минут назад, но музыка продолжала звучать у меня в голове. Поднявшись на цыпочки, я обняла его за плечи и подтянулась к нему. Перед тем, как закрыть глаза и прильнуть к его губам, я заметила его удивлённый взгляд.
Его губы были тёплым, нежным напоминанием той далёкой страстной ночи. Выпрямившись и поцеловав меня, Эрик тихо простонал. Я ощутила, что он поднял руки и, секунду поколебавшись, прижал ладони к моим щекам. Я первая поцеловала его, но Эрик уже, казалось, сам требовал от меня этого поцелуя. Я почувствовала лёгкое головокружение, когда он прервал наш поцелуй и, сделав шаг назад, скрестил руки на груди.
«Как насчёт мальчишки?» – спросил он тоном обиженного школьника. У меня перехватило дыхание от пылающего в его глазах огня.
«А что насчёт него?» – спросила я и взяла его за руку, которая безвольно повисла, как будто что-то резко лишило Эрика жизненных сил…
«Ты до сих пор… любишь его?».
Я не могла оторвать от него взгляд. Он стоял передо мной, полный силы и ошеломительной красоты, и… сломленный и печальный. Его глаза светились холодом. «Да», – ответила я. Эрик вздрогнул и уже начал от меня отворачиваться. Я тотчас же остановила его, схватив за руку. «Эрик, посмотри на меня», – сказала я.
Он медленно повернулся ко мне, по его лицу снова потекли слёзы. «Я люблю Рауля как брата, – продолжила я. – Думаю, я всё время так его любила». Я сделала шаг вперёд и вплотную прижалась к Эрику. «Как ты можешь спрашивать меня об этом, Эрик? – спросила я. – Я отдала тебе душу! Именно ты прогнал меня! Не я сделала выбор, чтобы уйти!».
Эрик осмыслил всё то, что я сказала, и взглянул на меня – я заметила, что его глаза немного потускнели. «Все эти ночи я проводил около твоего дома, – тихо сказал он. – И каждый раз я видел, как ты выходишь на балкон. Я слышал, как ты взываешь ко мне, Кристина. Я хотел выйти к тебе, но я не мог. Ты принадлежала Раулю де Шаньи». Он произнёс имя Рауля с такой злобой, что я отшатнулась от него.
«Эрик, – сказала я. – Если я действительно принадлежала бы Раулю, почему же тогда я звала тебя?».
Он наклонил голову в сторону и изогнул губы в улыбке. «Почему ты звала меня, Кристина? Ты думала, что я мёртв. Почему же тогда ты хотела побеспокоить мой дух?».
«Мне нужно было увидеть тебя», – сказала я и посмотрела на персидский ковёр под своими ногами. Я не могла глядеть в его пристально смотрящие золотистые глаза, решив утаить секрет, который, я подумала, в конце концов смогу выдать. «Я так скучала по тебе! Когда я подумала, что ты умер, моя душа улетела вместе с тобой».
«Да, – сказал Эрик. – Ты отдала её мне той ночью, когда мне следовало покончить с Раулем де Шаньи. Скажи мне, как это ты можешь иметь ребёнка от мужчины, Кристина, к которому ничего не чувствуешь?».
«Я этого не говорила, – сказала я. – Я люблю Рауля, Эрик, как любой другой любил бы брата».
«А юный Кристиан?».
Мои веки задёргались, сердце в разгорячённой груди начало бешено колотиться и в безумной ритме отдаваться в ушах. Я почувствовала, как по всему телу у меня проступил ледяной пот. Мои руки похолодели, ладони стали мокрыми.
«Я люблю Кристиана больше всего нас свете», – ответила я.
«Больше, чем меня? – Эрик снова сел за орган. – Больше, чем меня, Кристина? Я думал, твоя душа принадлежит мне!». Прозвучавшая в его голосе ирония напугала меня, я уже боялась – не за себя, а за Кристиана.
«Эрик, прошу, – начала я. – Это несправедливо сравнивать мою любовь к Кристиану с моими чувствами к тебе».
«Но всё это любовь, не так ли, Кристина? Любовь в наичистейшей форме. Любовь, которую мать чувствует к своему ребёнку… или мужу». Эрик механически надел белую маску и скрестил руки на груди. «Я полагал, что сейчас ты окончательно вернёшься ко мне».
Вздохнув, я неожиданно почувствовала себя очень усталой, стоя перед ним. Эрик неподвижно сидел около меня, окидывая меня холодным взглядом. Я любила его; я хотела быть рядом с ним; я никогда не смогла бы заставить себя причинить ему боль. И, в течение всех этих лет, полагая, что он умер, я жила другой жизнью. Я не могла бросить Рауля. Я не могла покинуть Кристиана.
«Я нужна своему сыну», – сказала я.
«Я думаю, что он может не только позаботиться о себе, – сказал Эрик, зловеще улыбнувшись. – Он оказался довольно умным, ты знаешь, бродя по оперному театру. Он искал меня несколько недель». Эрик просмотрел несколько нотных листков. «Почему он был полон решимости найти меня, после того как я предупредил его не делать этого? Он похож на своего отца!».
«Кристиан иногда может быть очень упрямым».
«Его упрямство чуть не стоило ему жизни. Он тебе говорил об этом?».
Вся сердечность, которая светилась на моём лице, исчезла. Белая маска Эрика немного сморщилась на лбу, показывая, как сильно он сдвинул брови. «Нет», – заикаясь, произнесла я.
«Он пытался проникнуть в мой дом на озере». Эрик повнимательнее посмотрел на меня. «Я вытащил его из воды и принёс его сюда. Он находился здесь, пока я не убедился, что его жизни ничего не угрожает».
«Ты спас его? Почему?».
«Потому что я знаю, как много он для тебя значит», – ответил Эрик, пожав плечами. Он поднялся и подошёл к противоположной двери комнаты. «Я приготовлю ужин. Ты должна поесть, прежде чем уйти». Последние слова он произнёс медленно; они разрывали ему сердце.
Мы сидели друг напротив друга в относительной тишине. Эрик рассказывал о новых событиях в опере; Карлотта покинула театр вскоре после моего ухода. Новые директора не видели разницы между хорошей музыкальной нотой и кваканьем лягушки. Эрик усмехнулся, произнеся это, и я не смогла удержаться от лёгкой улыбки.
Но вечер подходил к концу, и я понимала, что снова должна буду покинуть Эрика. Я не могла надолго оставить Кристиана; когда он ночью придёт домой и не найдёт свою мать, он начнёт искать.
Я уверена, что он знает, где найти меня.
От мысли, что Кристиан может прийти сюда, у меня по спине и рукам побежали мурашки, от страха начало покалывать кончики пальцев. И сознание того, что я опять буду вынуждена оставить Эрика, зная, что он жив, но я не могу быть рядом с ним, вызвало в моей груди такую боль, что я, поднявшись из-за маленького столика, едва могла сдерживать слёзы.
«Эрик», – сказала я.
«Ты должна идти, – ответил он и, поднявшись, встал передо мной, его золотистые глаза под маской омрачились страданием. – Да, я думаю, ты должна». Эрик отошёл от меня и надел свой чёрный плащ и шляпу. «Позволишь мне сопроводить тебя на другой берег озера?».
Я кивнула головой. Вскоре мы уже плыли по воде в лодке. Я сидела спиной к её носу, мой взгляд был прикован к тёмной фигуре человека, который вёз меня в мир, с которым я бы легко распрощалась, если бы не Кристиан. Когда Эрик вытащил лодку на берег, мои плечи затряслись, а из глаз по щекам хлынули слёзы. Он протянул мне руку, чтобы помочь выбраться из лодки. Его холодные пальцы сжали мои.
Эрик надел на мою голову капюшон. Мы стояли друг перед другом на берегу этого странного голубоватого озера. Я потянулась к его белой маске.
«Я увижу тебя снова?» – прошептала я. Это было всё, что я смогла выговорить.
«Ты знаешь, где найти своего Ангела Музыки, Кристина», – сказал он. Его голос приятно отозвался у меня в ушах. Эрик вернулся в лодку и исчез в голубом тумане, который стелился над озером.

***

 

 
 
  Пролог: Кристина. и Часть I: Кристиан. Глава I >>>   Глава II>>>  Глава III>>>

Часть II: Кристина. Глава I >>> Глава II >>> Глава III>>> Часть III: Эрик. Глава I >>>

Часть III: Эрик. Глава II>>>  Часть III: Эрик. Глава III>>>

 

 

На страницу
"Приквелы, сиквелы, спин-оффы"