Часть первая: Кристиан.
Глава II

Без лишних слов мама пересекла порог моей комнаты, ее глаза с любопытством и в то же время с беспокойством смотрели в мое лицо. Сколько себя помню, у нее всегда был такой взгляд. Я сделал шаг в сторону и жестом, присущим представителю Парижской аристократии, выразил ей свою вежливость.
Войдя, мама сразу же повернулась ко мне. Желтый свет, исходящий от газовых светильников, золотистыми бликами мерцал на ее волосах. Про себя я подумал, что она выглядит старше своих тридцати восьми лет. «Что случилось, Кристиан? Тебя что-то напугало?»
«Мама, – начал я. - Ты когда-нибудь знала человека во фраке, который носит белую маску и черный плащ?»
Ее лицо жутко побледнело. Мама схватилась за горло; ее глаза с темными ресницами закрылись. В следующую секунду она упала в обморок, но я успел подхватить ее.
В моих руках она казалась почти невесомой. Я понес ее, неподвижную и бледную, на стоявшую рядом с большим зеркалом кушетку. Перед представлением я все время глядел в это зеркало и проверял все до мелочей. Холод пробежал по моим рукам. О чем таком я спросил маму, что она упала в обморок? Я бережно положил ее на сидение и пощупал ее слабый, еле-еле заметный пульс. Ее пальцы зашевелились в моей руке. Их холод поразил меня, и я затаил дыхание.
Через несколько мгновений мама приоткрыла глаза, а потом уже полностью распахнула их. Я ожидал, что она ничего не будет понимать. Вместо этого она уставилась на меня, в ее глазах я прочел исступленный восторг, смешанный с неподдельным ужасом. Она явно не забыла сути нашего разговора, даже после того, как потеряла сознание.
«Кристиан, – прошептала она. - Как ты узнал об этом человеке?»
«Я встретил его прямо перед тем, как пришла ты».
Я подумал, что она снова упадет в обморок. Ее глаза неестественно засияли на обескровленном лице. Она улыбнулась мне, как, наверно, улыбаются только ангелы на небесах. «Ты видел его?», – спросила она, глядя в мое лицо. Мама с трудом поднялась на кушетке. «Ты видел его? Где?»
«В коридоре за углом», – ответил я, пристально всмотревшись ей в лицо. Я хотел удостовериться, что слышу каждое ее слово, понимаю каждое ее чувство. Глубоко вздохнув, мама откинулась на спинку кушетки; в глазах заблестели слезы. Ее восторженный взгляд поблек, уступив место скорби, которая всегда так потрясала меня. Я никогда не видел такой печали на ее лице, с тех пор как мы вместе посетили могилу деда. Ее тогдашнее отчаяние было ничем по сравнению с тем, что я видел сейчас. Меня беспокоило смутное чувство вины, но мое любопытство пересилило его.
«Это невозможно, Кристиан, – невнятно сказала мама, покачав головой. - Ты не мог видеть его».
«Я знаю, что видел его, мама. Кто этот человек?»
«Ты слышишь меня, Кристиан? Ты не мог с ним встретиться!» Ее тон стал решительнее, а голос громче и настойчивее, в нем зазвучали рассерженные нотки. Темно-карие глаза гневно засияли.
«Я знаю, что…»
Мама не дала мне закончить. Она взяла меня за руку, ее пальцы больно сжали мою плоть. Я вздрогнул и удивленно посмотрел на нее. Бледное искаженное лицо, темные кудри, в беспорядке спадавшие на плечи, придавали ей сходство с сумасшедшей женщиной. Меня передернуло от ее голоса. Мама скорее шипела, чем говорила. «Он умер! Он умер, Кристиан! Ты не мог встретить его!»
Я знал, что не следует продолжать этот спор, но я не мог остановиться. Я положил руки маме на плечи. Это, кажется, немного успокоило ее, и она протянула свои холодные руки к моим. «Мама, – сказал я. - Он не умер, я видел его так же ясно, как и тебя сейчас. Он говорил со мной».
«Что он сказал?» Она словно резко оцепенела. Мама ломала себе руки и кусала нижнюю губу, пока та не стала красной от крови.
«Он сказал, что я очень похож на тебя».
«О, Боже!» - она вскочила на ноги и крепко обняла себя за плечи. «Ты похож на меня!» Она посмотрела мне в глаза и начала смеяться. Ее смех становился все истеричнее и истеричнее. «О! Если бы он знал!» Она с трудом произносила слова между приступами смеха.
Вдруг она перестала смеяться. Ее глаза расширились и округлились. «О! А что если он узнает?» – произнесла мама. Она посмотрела на меня, но я мог сказать, что она обращается не ко мне; я был просто предметом, на котором она временно сфокусировала свое внимание, пытаясь собраться с мыслями. «Что если он знает? О, Боже, что он тогда сделает?» Она медленно подошла ко мне, так близко, чтобы я смог услышать ее шепот. Она коснулась своими дрожащими пальцами моей щеки. «Нет, он никогда не должен узнать! Я не знаю, что он натворит, если узнает правду!»
Мама сделала несколько шагов назад и прищурила глаза, словно урезонивая свой разум. «Он не может быть жив», – прошептала она и уставилась в пол. «Он умер! Я знаю, что он умер!» Она подняла глаза и посмотрела мне в лицо. Ее широко открытые глаза блестели испуганно и недоверчиво. «Кристиан, ты выдумал это!»
«Нет, мама. Он очень близко стоял от меня. Я не придумал это».
«Тогда это был дух. Да, ты видел дух, просто дух, Кристиан». Мама скрестила руки на груди и начала туда и сюда ходить по комнате, между гримерным столиком и большим, в полный человеческий рост, зеркалом. Приблизившись к нему, мама замедлила шаг; она прошла мимо него как будто под гипнозом. «Когда-то это была моя комната», - сказала она, понизив голос. Пристально всматриваясь в свое отражение, она провела рукой по серебряной поверхности зеркала; она ласкала его, словно возлюбленного. Под ее глазами появились круги, и мне пришло в голову, что сейчас ее отражение очень похоже на мое, в тот момент, когда я испытывал приступ гнева.
«На что ты так смотришь, мама?»
«Ни на что!» Она развернулась на каблуке, в ее глазах появилась печаль, когда греза сменилась реальностью. Ее лицо постепенно обрело нормальный цвет, она приблизилась ко мне и положила мне руки на плечи. «Кристиан, ты должен никому не говорить об этом, даже своему отцу». Она опустила глаза в пол. «Особенно отцу. Он решит, что ты сумасшедший».
«Тогда то, что я видел, было на самом деле? Ты знаешь этого человека, мама?» Мое сердце бешено колотилось в груди. Это была правда. Мама определенно знала, кто был тот человек в маске, которого я повстречал в коридоре.
Она зашагала к двери и, остановившись у порога комнаты, обернулась. «Ты видел просто призрак. Призрак, или плохой сон». Она покачала головой, ее глаза наполнились печальными слезами. «Как я хочу, чтобы некоторые призраки были реальны, Кристиан! О, как я хочу этого! Я хочу увидеть некоторых из них, например, твоего деда, и, конечно же, я бы многое отдала, чтобы увидеть того, с кем ты столкнулся! Я очень хорошо знала его когда-то, еще до твоего рождения».
«Кто он?».
«Теперь это не важно, Кристиан. Он умер. Я не увижу его снова, пока… может, когда-нибудь у нас будет возможность встретиться опять. Тогда все будет по-другому». Она прелестно улыбнулась мне, но ее подрагивающие губы выдали то чувствительное потрясение, которое произвела на нее моя история. «Забудь об этом призраке, Кристиан. Пожалуйста, не упоминай о нем снова». Она нерешительно улыбнулась, по ее щекам потекли слезы. Мама повернулась и выбежала из комнаты.
Ее реакция и поспешный уход породили кучу вопросов и мыслей в моей голове, которые беспокоили меня в ночные часы. Я не покидал своей гримерной и сидел на кушетке, в голове снова и снова прокручивалась сцена с мамой. В какой-то момент я поднялся и подошел к зеркалу. Мои пальцы скользнули по его гладкой поверхности. Кажется, под моими прикосновениями оно замерцало. Почему моя мать была так очарована зеркалом? Кто был этим человеком, вызвавшем такие сильные чувства у моей матери, которая обычно была приятной, наивной и спокойной женщиной? Я никогда не видел, чтобы она так реагировала на кого-нибудь, даже на моего отца.
Открыв дверь, я обнаружил, что к ней прикреплено несколько записок. Одна из них являлась приглашением на ужин после такого «эффектного» выступления, в другой выражалось признание моего природного таланта, который поднимает людей на вершину блаженства, когда я касаюсь кончиками пальцев клавиш фортепиано. Я ожидал подобного. Я отцепил записки, положил в ящик стола, развернулся и медленно спустился по ступенькам.
Я глубоко задумался, не осознавая, куда собственно иду. Присмотревшись, я понял, что иду той же дорогой, которой преследовал незнакомца в маске. Меня слегка передернуло, когда на ум пришли его слова: «Смерть неразборчива в выборе жертвы. Так же, как и я». Я подумал, стоит ли здесь оставаться, но мое любопытство взяло верх, и я продолжил идти тем же путем, которым исчез незнакомец.
До меня доходили слухи о лабиринтах под оперным театром. Мама часто рассказывала мне о них, о многочисленных подвалах и даже о загадочном подземном озере. Она предупреждала меня об опасностях, начиная с полчищ крыс и кончая готовыми рухнуть и похоронить под собой кого-нибудь подпорками сцены. Я видел только несколько опор, когда обследовал находящийся прямо под моей гримерной подвальный провал. Я различал алый свет от находящихся на расстоянии подземных топок, отбрасывавших рыжие и красные отблески на окружающие стены и придававшие темному подземелью атмосферу царства Гадеса¹.
Почему этот человек в маске был здесь? До этого я много раз видел его тень; это было сразу после того, как я увидел складки его плаща и понял, что это живое существо. Решительность кипела во мне. Если незнакомец был здесь один раз, значит, он опять появится в этом месте. Если мама не расскажет подробности их неожиданной встречи до моего рождения, тогда, может, этот человек поведает мне обо всем. Он производил зловещее впечатление, в его голосе присутствовало холодное безразличие, но я был полон решимости узнать, не взирая на обстоятельства, кто он такой и откуда он знает мою мать.
Почему я так переутомился? Я не знал и не особо задавался этим вопросом. Я просто чувствовал. Что-то проснулось в моей душе, когда я увидел сверкающие глаза под маской; что-то взывало ко мне. Неожиданно я понял, что это было из-за матери. Я защищал ее от чего-то, что напугало ее до потери сознания. Я до конца не понимал, почему меня тянет к этому незнакомцу, заставляя вечер за вечером искать его в темных коридорах, и мое сердце бешено колотилось от разочарования, не находя никаких его следов.
Но он был здесь. Я чувствовал это. Временами, когда я оказывался в очень темном коридоре, волосы вставали у меня дыбом. Я знал, что за мной наблюдают. Он следил за мной, за каждым моим движением. «Я оправдал Ваши надежды?» – крикнул я однажды ночью, наполовину в шутку. К моему удивлению, могу поклясться, что я услышал прямо над ухом тихий, саркастический смех. Я развернулся, удары сердца гулко отдавались в голове, дыхание стеснило. Я стоял лицом к пустой темноте. Глубоко вздохнув, я отшатнулся назад. Он был здесь.
Однажды ночью я все дальше и дальше продвигался в укромные места под оперным театром. Мой путь становился все темнее, пока, наконец, не стало настолько темно, что я едва мог различить поднятую к самому лицу руку. Я знал, что должен был бояться, но в окружающей черноте я находил странный покой. Отчасти я ожидал, что незнакомец набросится на меня прямо в темноте, но у него не раз была такая возможность, когда я совершал свои ночные вылазки. Он не показывался тогда, почему он должен был поступить иначе сейчас?
Тем не менее, все мое тело напряглось и приготовилось к действию, пока я осторожно спускался по извилистой каменной лестнице. Я поскользнулся и попытался ухватиться за каменные стены, но мои пальцы просто провели по их холодной гладкой поверхности. Я приземлился на спину и покатился по ступенькам. Резкая боль пронзила лодыжку, и я понял, что должно быть вывихнул ее при падении.
Я поднялся на ноги, боль исказила мое лицо, я упал под тяжестью собственного тела. Я обернулся и взглянул на длинный пролет черных ступеней. Я пожал плечами. С таким же успехом я мог дальше катиться по лестнице. Может быть, в конце ряда ступеней был другой выход, который выведет меня из театра. С вывихнутой лодыжкой я не могу вернуться назад.
Я слегка улыбнулся, увидев, что посадил большое грязное пятно на свои брюки фрачного костюма. Я напоминал себе переодеваться перед тем, как совершать ночные вылазки, но в спешке я забыл это сделать. Скользкая подошва моих парадных ботинок способствовала моему падению.
Я медленно пробирался вниз по ступенькам и обнаружил, что стою на земле. Ночь неожиданно растворилась. Я стоял, залитый сверхъестественным голубым отблеском широкой глади воды. Я наткнулся на подземное озеро. «Потрясающе!» – пробормотал я. Звук моего голоса тихо отозвался у меня в ушах. Очевидно, озеро было окружено стенами, иначе эха бы не существовало. Я услышал еще один тихий звук, и инстинктивно прижался спиной к каменному основанию лестницы, благо мои черные волосы и фрак сливались с темнотой.
Мой рот открылся от удивления, когда я на некотором расстоянии увидел маму. Она медленно шла вдоль берега озера, изредка наклоняясь, чтобы своими длинными пальцами провести по его гладкой поверхности. Вода отбрасывала голубую тень на ее длинное белое платье. Ее распущенные волосы спадали на плечи и спину; лицо было таким же бледным, как и ее наряд. Я слышал ее голос, такой тихий, становящийся громче по мере того, как она приближалась ко мне.
«Ты здесь, Эрик? Ты здесь, за озером? Пожалуйста, приди ко мне, я так скучаю по тебе!» Она прижала подбородок к груди, ее руки были опущены. «Нет, ты не можешь быть здесь, не так ли? Ты умер! Прошу, позволь мне увидеть твой дух!» Она подняла голову и пристально посмотрела в мою сторону. Я сильней прижался спиной к стене и как сумасшедший молил, чтобы мама не увидела меня. Мои молитвы были услышаны.
Она обернулась и спустилась прямо к озеру. «О, если бы только здесь была лодка! Я помню дорогу! Эрик, ты не придешь ко мне, только в последний раз?»
До моих ушей долетел тихий вздох. О, этот голос! Матросы несомненно бросились бы в море навстречу смерти на зов этого превосходного тона. И, со всей своей глубиной и тембром, в этом голосе звучала печаль всего человечества, такая глубокая и правдивая боль, что мои глаза наполнились слезами. Человек, которому принадлежал этот голос, был самым несчастным созданием на земле.
Мама вздохнула, более громко, чем тот скорбный голос, что я услышал. Она развернулась и начала удаляться от меня, продолжая идти вдоль берега озера. Мама только исчезла из виду, как вдруг шум голосов заставил меня опуститься на колени, отчаянно пытаясь остаться незамеченным.
«Ты обещал, Эрик! Ты обещал! Ты сейчас нарушишь данное мне слово?»
«Будь ты проклят, дарога! Иди ты к черту со своими проклятыми обещаниями!»
Я видел, как в стене у основания лестницы, к которой я прижался всем телом, возникло небольшое отверстие. Появилось две фигуры, одна в длинной широкой мантии, другая в величественно развевающемся черном плаще, черной фетровой шляпе и… мое сердце застучало крещендо², когда этот человек повернулся ко мне… в белой маске. Глаза под ней неестественно сверкали в мрачном отсвете от воды.
Человек в мантии остановился лицом к озеру. Незнакомец в маске остановился рядом с ним, его опущенные руки сжались в кулаки, голова как-то странно склонилась на одну сторону.
«Ты не остановишь меня, ты знаешь». Его тон обострил мои чувства; этот голос был способен на время вводить меня в забытье. Его звук напоминал мне о сказках про сирен, чьи божественно звучащие песни затуманивали разум моряков и завлекали их в объятия смерти на темное дно океана. Я боролся с его скрытым воздействием на меня, и полностью сосредоточился на его словах. «Я думаю, мне стоит извиниться, если это делает тебя… немного неадекватным».
«Нет, я не могу остановить тебя, Эрик. Но я могу рассказать полиции, что ты еще здесь. Они думают, что ты умер. Я могу разубедить их насчет этого».
Человек в маске выпрямился. Вокруг стояла гробовая тишина.
«Они могут не поверить тебе, если я вообще разрешу тебе идти в полицию».
Дарога сделал шаг назад. Я увидел, что его лицо побледнело, когда он посмотрел на незнакомца в маске. «Ты считаешь, что у тебя есть неограниченная власть, не так ли, Эрик? Власть над жизнью и смертью? Как насчет твоей души? Тебя разве не волнует она?»
«Душа? Какая душа?» – Эрик откинул голову назад и наполнил безмолвные подвалы своим мелодичным саркастическим смехом. Он опять стал серьезен. «Дарога, не заставляй меня делать то, о чем я потом буду сожалеть! Я советую тебе убраться с моего пути».
Я смог смутно разобрать отличительный знак Персидской национальной полиции на мантии дароги. Видимо, Эрик и этот человек встречались раньше.
«Ты дал ей возможность уйти, Эрик. Ты отпустил ее много лет назад. Она думала, ты умер. Ты сам сказал, что хочешь этого, чтобы у нее была нормальная жизнь. Что ж, она у нее есть. Ты хочешь забрать все это сейчас?»
Эрик притворился, что не слышит дарогу, хотя и не сводил с того своих сверкающих глаз. «Все эти годы… - пробормотал Эрик, медленно повернув голову. - Все эти годы слежки, желания протянуть к ней руку, прикоснуться к ней… просто прикоснуться к ней снова…» Он протянул вперед руки, его пальцы как будто что-то сжимали. Жестом неизмеримой печали Эрик прижал подбородок к груди и обхватил себя. Он вздрогнул. «Почему я так мучаюсь?» Эрик закрыл маску руками. Я удивился длине его пальцев, которые скрыли большую часть белой ткани.
Неожиданно он опустил руки, откинул голову назад и отшатнулся от другого человека. Сила и величественность, пронизывающая все его существо, вернулись к нему так же быстро, как и исчезли. «Ты сказал, я буду гореть в аду, не правда ли, дарога? Что ж, я уже живу в аду, мой друг! Никакое пламя не усилит моих страданий! Бог не может наказать меня хуже, чем так, как он поиздевался надо мной в этой жизни!» Эрик развернулся, его плащ закутался вокруг него как вороново крыло. Эрик замер на месте и оказался лицом к лицу с дарогой.
«Я думал, что смогу прожить без нее», – сказал Эрик. Холодок в его тоне сменился сердечной теплотой, Эрик словно вымаливал понимания у своего собеседника, опять протянув к нему руки. «Но сейчас я увидел ее. Моя душа принадлежит ей! Она в ее руках, которыми она ласкала Рауля де Шаньи!» Его пальцы сжались в кулаки от гнева, которым он разразился в конце последнего предложения, и разнес по моему телу дрожь.
«У тебя был шанс, Эрик, - сказал дарога ласковым тоном, как будто он хотел успокоить этого человека, чьи эмоции в мгновение сменились от нежной пылкости до холодного гнева. - Кристина Даэ хотела остаться с тобой. Я видел это в ее глазах, но ты сказал, чтобы она ушла. Ты знал, что у нее не будет нормальной жизни с тобою».
«Я думал так тогда, – ответил Эрик, помрачнев от гнева. - Я был безумен… от любви! Я помню, как она пришла ко мне, как поцеловала мое лицо… ее руки были такие теплые, ее волосы были такими мягкими… такими мягкими». Его голос понизился; я услышал горькую печаль, которую он предпочел проглотить. Он поднял руку и снял черную шляпу с головы; своими длинными пальцами он провел по прямым волосам. «Каждую ночь я, сидя в одиночестве, вспоминал, как она пришла ко мне, как она отдалась мне. Бог подарил мне кусочек неба, а затем вырвал его из моих рук!»
«Ты хочешь, чтобы она жила жизнью, подобной твоей? – спросил дарога. - Нет, мой друг. Ты слишком сильно любил, чтобы приговорить ее к этому, и если ты также сильно любишь ее сейчас, ты не явишься к ней. Не заставляй ее снова проходить через эти страдания, Эрик Она вышла замуж за виконта де Шаньи. Она сделала выбор».
«Потому что я не оставил его Кристине!» – прорычал Эрик. Он развернулся и зашагал вниз к окруженному грунтом озеру. Дарога поспешил за ним.
«Эрик! Эрик! Если ты настоишь на своем, ты не оставишь мне выбора!»
Эрик обернулся. Дарога остановился. Они стояли теперь лицом друг к другу, их плечи то вздымались, то опускались от учащенного дыхания. Холодный, мелодичный голос Эрика первым нарушил тишину.
«А ты не оставишь мне выбора, дарога», – сказал он тихим приятным голосом. Его намерения были также ясны, как и сцена, которую я наблюдал сейчас.
Очарованный, я смотрел, как Эрик удаляется от озера в том направлении, в котором исчезла моя мать, пока наконец совсем не исчез из виду. Он двигался тихой украдкой с королевским достоинством, эта мистическая, темная фигура, которая так заинтриговала меня и одновременно сбивала с толку. Кто он был? Совершенно точно он когда-то любил мою мать! Он когда-то хотел убить моего отца! Хуже всего, он хотел снова вернуться к тому, что произошло между ними троими много лет назад!
Мое сердце трепетало от страха, который теплился в моей душе. Эрик убьет отца, если ему представится такая возможность; я не сомневался в этом, просто прислушавшись к тону его голоса. Не удивительно, что он говорил со мной с холодным любопытством одну минуту и затем стал мне уже угрожать! Он определенно знал, кто я, он видел во мне моего отца. Другой вопрос теперь возник в моей голове, который беспокоил меня в бессонные ночи после увиденного у озера.
Почему он носил маску?

Немного поразмыслив, я решил не рассказывать матери о том, что видел. Если у Эрика и был какой-то дьявольский план относительно ее и отца, то я хотел узнать, в чем заключается этот план прежде, чем маме вздумается пойти в Оперу, чтобы защитить меня. Кроме того, ее поведение на берегу озера поставило меня в тупик. Она звала Эрика с такой душевной, щемящей сердце настойчивостью. Я никогда не слышал, чтобы она также проявляла чувства к отцу. Я отбросил все вопросы, которые страстно желал задать матери, и продолжил свой путь по подземному лабиринту.
Я планировал найти дом Эрика. Несомненно, он жил где-то под оперным театром. Возможно, дарога жил вместе с ним, я не был уверен. Не думая, смогу ли я найти его жилище, я начал думать, как пресечь все попытки, которые Эрик предпримет, чтобы причинить зло моим родителям. Найдя логово паука, я уничтожу его самого!
Путь к озеру я нашел с относительной легкостью. Моя лодыжка до сих пор побаливала, но это не мешало мне выступать, и не должно было помешать моей более важной миссии. Я остановился у основания каменной лестницы и прислушался. Никого не было. Я подкрался к берегу озера и встал на то самое место, где несколько ночей назад стоял Эрик.
Внезапно меня словно ударило током. Я до сих пор ощущал его власть, его присутствие здесь. Еще с самого нашего первого знакомства я не сомневался в таинственной темной силе, которая проявлялась в нем. Я прошелся по берегу, мои глаза блуждали от светящейся голубым светом глади воды до темноты, которая простиралась на другой стороне озера. Эрик мог быть где угодно. Эта мысль не слишком успокаивала меня, но я отдавал себе отчет в действиях. Я бодро себя чувствовал, все тело покалывало от напряжения. По правую сторону вдоль берега я заметил плавающую на поверхности озера тень. Приблизившись, я увидел очертания маленькой лодки. Мой пульс участился, когда я обнаружил прижатое к ее борту весло.
На ум пришли слова матери. «Если бы только здесь была лодка! Я помню дорогу!» Ответ сам собой прозвучал в моей голове. Все, что мне нужно, это забраться в лодку и начать грести. Я прыгнул внутрь лодки и проверил ее на наличие протечек. Не было ни одной. Я взялся за весло.
Я успел отплыть на несколько футов от берега, как вдруг моих ушей коснулось нежное пение. Голос все приближался и приближался, становился все громче и, казалось, кружился вокруг лодки, даже под ней. Я был окружен мягким голубым блеском озера и этой гипнотизирующей мелодией. Я никогда не слышал такого голоса. Он пел о небесах и ангелах, несомненно, этот чарующий гимн, который пел соловей и самый доверенный Божий слуга, исходил прямо с небес! Я посмотрел за борт. Моему пристальному взгляду был виден только синеватый отблеск воды.
Я сел обратно в лодку, моя голова кружилась, чувства временно затихли из-за нежного голоса. Он плясал в моей душе, заставляя еще раз выглянуть из лодки. В этот раз я вытянулся настолько, насколько мог, моя шея и плечи склонились над поверхностью озера.
Внезапно из воды ко мне протянулась пара рук, которые обхватили мою шею и потащили меня за борт. Я успел набрать побольше воздуха в легкие, прежде чем оказался в холодной воде. Повинуясь инстинкту, я закрыл глаза и начал отбиваться от того человека, который держал меня. Я отталкивал его безрезультатно; он мантией обвился вокруг меня.
Мне стало не хватать воздуха, сердце бешено колотилось. В голове пронеслась мысль, что я умру в этой прозрачной голубой воде. Я в последний раз выступал этим вечером. Я в последний раз видел мать и отца. Если бы я не был под водой, я бы заплакал.
Руки, которые крепко удерживали меня под водой, неожиданно подняли мое тело над ее поверхностью. Одна рука обхватила мою шею. Я чувствовал, как меня несут вперед; мои легкие с трудом наполнялись воздухом. Я оттолкнул незнакомца, который сжимал меня в объятиях, но я был слишком слаб, чтобы вырваться. Я находил его присутствие необъяснимо комфортным, его сильные руки придерживали мою шею над водой, пока он нес меня к берегу. Перед тем, как потерять сознание, я мельком увидел земляную насыпь, огибающую озеро.

¹греч.миф. подземное царство теней (прим. переводчика);
² все громче, с нарастанием силы звука (прим. переводчика).
 

***